Опубликовано: 05-04-2022
Российская Арктика — удивительное место. Суровая, необъятная, и в то же время хрупкая. Красоту этих мест нельзя описать словами, поэтому в экспедицию на самый север Республики Коми мы отправились вместе с известным фотожурналистом Денисом Синяковым. Его репортаж вы можете увидеть на сайте телеканала «Дождь», а в этом блоге — впечатления Елены Сакирко, ассистента руководителя энергетической программы Гринпис России.
Воркута — чёрное угольное пятно посреди вечной белоснежной тундры. Вместе с морозным воздухом в лёгкие попадает угольная пыль. Дышится трудно.
Люди живут здесь обычной жизнью: привыкли к чёрным майским лужам от талого снега, чёрной крошке на подоконниках летом и трубам, из которых медленно ползёт чёрный дым.
Город, построенный в экстремальных условиях Крайнего Севера, производит сегодня фантастическое впечатление: Воркута наполнена и окружена домами живыми и мёртвыми.
Многоэтажки здесь красят в яркие цвета, чтобы жильцы проще переносили тяжёлые климатические условия и не погружались в депрессию. Но со временем цвет их стен стал приглушённым, пастельным, будто их выел солёный морской ветер. Многие дома вокруг постигла более страшная участь, и теперь они смотрят на молочно-белую тундру пустыми глазницами окон.
Почти в центре города расположен район «Рудник». После открытия Воркутинского месторождения угля в середине 30-х годов с него начинался город, а теперь это пустые заброшенные дома.
Отсюда открывается вид на красивый изгиб реки Воркута, мост с железной дорогой и трубы шахты «Воркутинская». Вокруг города — угольные посёлки, мёртвые и полувымершие, где большая часть домов стоят пустыми.
Посёлок Советский готовят к выселению: последний магазин закрылся год назад, кроме нескольких жилых домов, интерната для детей кочующих ненцев и регулярного автобуса из Воркуты здесь не осталось ничего.
В самом центре посёлка в гордом забвении стоит дом культуры. Из пустых квартир на верхних этажах даже зимой хорошо видно гигантский угольный разрез Юньягинский. Здесь добывают уголь открытым способом. Вокруг изрытая обезображенная тундра.
Такова цена индустриализации Арктики. Когда последних жителей посёлка Советский уговорят покинуть свои дома (по плану это должно случиться уже в этом году), на его месте тоже будут добывать уголь.
Вблизи посёлка Заполярный дымятся трубы Центрального обогатительного завода и шахты Заполярная. Оставшиеся жилые дома в самом центре отделены от бескрайней белой тундры рядом пустых и безмолвных зданий. Кажется, что жестокий северный ветер постепенно выдувает жизнь из железобетонных советских конструкций. Город отапливается углём: тепло и свет попадают в дома, а вредные выбросы из котельных на ТЭЦ-1 и ТЭЦ-2 — в лёгкие жителей. НА ТЭЦ-2 только в этом году случилось три аварии, причиной которых было неисправное оборудование и многочисленные нарушения в работе. Маски и фильтры рабочим стали выдавать только с января 2016 года. Нечеловеческие условия работы — это тоже плата за индустриализацию Арктики.
Воркута сейчас находится на периферии истории и экономики. Этот город символизирует не только упадок советской промышленности, но и отсталость страны сегодня. Ископаемые источники энергии уходят в прошлое, однако здесь появляются планы разработки новых угольных месторождений.
У развалин некогда процветавшего посёлка Хальмер Ю («Река в долине смерти» в переводе с ненецкого языка) снова планируют добывать уголь. Теперь — открытым способом. Это место было сакральным для культуры ненцев: здесь хоронили предков. Сейчас оно превратилось в кладбище строительной техники и машин.
Кочевые ненцы начинают возвращаться на эти территории: двигаясь за стадом оленей, зимой они уходят от моря вглубь материка. В ясный день около Хальмер Ю можно увидеть на горизонте тёмные треугольники, из которых тонкой струйкой сочится дым.
Многие молодые ненцы уже не помнят о древнем захоронении, но продолжают пасти оленей и жить в чумах. Иногда они приезжают в город (к врачу или за топливом для снегоходов), а их дети несколько лет проводят в интернате в посёлке Советский. Но почти все возвращаются в тундру: ненцам тяжело представить жизнь без оленей и белой бескрайней земли.
Коренные жители рассказывают о том, что рыбы стало меньше: газовики построили дорогу, которая передавливает русла рек. Осенью погибло много оленей: они запутались в проводах, оставшихся после сейсморазведки нефтяников.
«Сначала рога, потом ноги — до крови», — рассказывает кочевой оленевод Ефим. Он пасёт оленей с 15 лет и хочет, чтобы его маленькая дочка выросла и осталась в тундре. «Ручьи, бугры, холмы — у всех есть свои названия. Они как улицы… а в городе нам трудно».
Вот такая земля — живая и мёртвая — встретилась нам на самой северной границе Республики Коми и Ненецкого автономного округа, по дороге к побережью Северного Ледовитого океана. Вереница гружёных машин, везущих строительный материал для буровых, никак не могла забраться по зимнику в гору, как будто подчёркивая тщетность и абсурдность промышленного освоения суровой и хрупкой северной земли.