Респавнер — экология

Сегодня отмечается очередная годовщина аварии на химкомбинате «Маяк»: с момента одной из самых серьезных радиационных аварий в мировой истории прошло 54 года. Как передает корреспондент «Нового Региона», 29 сентября 1957 года в 16 часов 22 минуты по местному времени на химкомбинате «Маяк», расположенного в закрытом городе Челябинск-40 (нынешний Озерск) взорвалась одна из ёмкостей, так называемая банка N14 комплекса С-3, в которой хранились высокоактивные отходы. Взрыв полностью разрушил банку из нержавеющей стали, содержавшую 70-80 тонн жидких радиоактивных отходов. Эта ёмкость находилась в бетонном каньоне на глубине 8,2 метра, толщина перекрытия стен которого составляла около метра. Бетонная плита — перекрытие каньона весом в 160 тонн была сорвана взрывом и отброшена на 7 метров.Во взорвавшейся ёмкости содержалось 20 миллионов кюри радиоактивности, обусловленной стронцием-90, цезием-137, церием-144, цирконием-9, ниобием-95, рутением-106. 10% радиоактивного «коктейля» было поднято в воздух на высоту до 1 километра. Остальная часть отходов, 18 миллионов кюри, выброшенных из ёмкости, осталась на промышленной площадке. В зону радиоактивного поражения попали реакторные заводы, новый строящийся радиохимический завод, завод по производству радиоизотопов, пожарная часть, военные городки и лагерь заключённых.2 миллиона кюри радиоактивности, подхваченные сильным юго-западным ветром, разнесло по лесам, озёрам, полям на площади более 20 тысяч квадратных метров в Челябинской, Свердловской и Тюменской областях. Позже зараженная территория получила название Восточно-Уральский радиоактивный след (ВУРС).На этой площади почти в 23 тысячи квадратных километров в 1957 году проживало 270 тысяч человек, из них почти 10 тысяч оказались на территории с высокой плотностью загрязнения — это были жители Челябинской области. На третий день после взрыва из Москвы в Челябинскую область прибыла комиссия, созданная Министерством среднего машиностроения во главе с министром Ефимом Славским. Вся служебная переписка, а также постановления комиссии об аварии 1957 года имели гриф «секретно» и «совершенно секретно», даже по вопросам, касающимся здоровья людей. «В действиях комиссии отчетливо прослеживалась линия на то, чтобы скрыть сам факт аварии, ее масштабы и последствия от общественности, средств массовой информации», — следует из доклада челябинского историка Виталия Толстикова. 11 октября 1957 года создается специальная техническая комиссия по установлению причин взрыва емкости с радиоактивными отходами. Как отмечалось в «карательном» приказе по Минсредмашу от 1 ноября 1957 года, «изучение причин взрыва емкости с радиоактивными отходами показало, что эксплуатация ее осуществлялась неудовлетворительно. Утвержденный главным инженером комбината регламент охлаждения банок комплекса грубо нарушался начальником цеха». В докладной записке в адрес ЦК КПСС министр Славский сообщал: «Расследуя на месте причины взрыва, комиссия считает, что главными виновниками этого происшествия являются начальник радиохимического завода т. Пащенко и главный инженер этого завода т. Ермолаев, допустившие грубые нарушения технологического регламента эксплуатации хранилищ радиоактивных растворов, директор комбината т. Демьянович и главный инженер этого комбината т. Мишенков, которые знали об этих нарушениях и не принимали мер к строгому соблюдению имеющихся 10 инструкции по эксплуатации хранилищ».Члены комиссии пришли к выводу, что банка N14, впоследствии взорвавшаяся, заполнялась радиоактивными отходами с 9 марта по 10 апреля 1957 года. В нее было залито 256 кубометров высокоактивных растворов. Контрольно-измерительные приборы, взятые, в основном, с предприятий химической промышленности, не выдерживали условий радиохимического производства, подвергаясь сильнейшей коррозии. В результате они просто вышли из строя еще в первые годы эксплуатации комплекса.Так как в хранилище использовалось только внешнее охлаждение, то банки с отходами первоначально были погружены в воду. При испарении растворов они постепенно стали всплывать, что приводило к нарушению их герметичности. В результате некоторые емкости, в том числе взорвавшаяся, начали загрязнять охлаждающую воду. Вскоре их перевели на периодический режим охлаждения вместо постоянного.Также сотрудники химкомбината не заметили и «усушку» радиоактивных отходов, продолжавшуюся в течение длительного времени. «Думается, что подобная успокоенность была обусловлена в значительной степени тем, что специалисты химкомбината считали невозможным взрыв радиоактивных отходов», — говорится в исследованиях ученых.Кстати, так полагали многие отечественные и зарубежные ученые. Например, руководитель атомной программы Великобритании Джон Хилл, узнав в 1976 году из печати о взрыве в СССР хранилища радиоактивных отходов, заявил: «Это чепуха, отходы не могут взорваться, это исключено всеми физическими законами». Но, как оказалось, при определенных условиях радиоактивные отходы взрываются, да еще как.В приказе Минсредмаша отмечалось, что основной причиной взрыва явилось недостаточное охлаждение банки N 14, что привело к повышению температуры в ней и к созданию условий для взрыва солей. Это позднее было подтверждено на основании опыта, проведенного в лаборатории химкомбината.Осушение раствора и разогрев нитратно-ацетатного осадка до температуры +330°С привели к такому взрыву. Впоследствии в Академии химзащиты также было подтверждено, что смесь нитратных и ацетатных солей взрывается подобно черному пороху. В результате было доказано, что основной причиной взрыва на химкомбинате стало осушение и разогрев радиоактивных осадков при неправильной организации охлаждения емкости-хранилища.Отметим, что согласно Международной шкале ядерных событий, авария на Чернобыльской АЭС относится к наиболее тяжелым и классифицируется как «глобальная» с индексом тяжести 7, а авария 1957 года на химкомбинате «Маяк» относится к тяжелым с индексом 6.Исследователи, изучившие последствия радиационного воздействия на здоровье людей после Чернобыльской аварии, подчеркивают: для населения Уральского региона, пострадавшего от Кыштымской аварии, подобные оценки отсутствуют. При этом отмечается: сразу после аварии 1957 года руководство Минсредмаша и химкомбината «Маяк» приняли правильное решение об эвакуации населения из близлежащих деревень. «Экстренная эвакуация 1,1 тысяч человек в течение первых 7-10 дней предотвратила не просто 93%-96% потенциальной дозы, но и не привела в результате в сколько-нибудь существенным по их тяжести детерминированным эффектам у этого населения. Сопоставляя содержание исправляющих действий на ПО «Маяк» и его регионе на начальном периоде, а также эффективность этих мер с теми, которые были присущи Чернобыльской аварии, можно видеть, что на Урале смягчение последствий аварии было проведено значительно успешнее», — отмечают исследователи. Советские ученые установили, что после такого рода катастроф главную радиационную опасность представляет долгоживущий стронций-90 (90Sr). Он облучает красный костный мозг при отложении в костной ткани. При этом период полураспада этого радионуклида составляет 29 лет. Установлено, что в 1950 и 1951 годах облучение населения определялось короткоживущими радионуклидами (например, цезий-144), а в последующие годы — долгоживущими 90Sr и 137Cs.Как установили исследователи, 144Ce явился ведущим по воздействию на желудочно-кишечный тракт и легкие. Среди всего облученного населения наибольшие дозы получили граждане, отселенные в течение 7-14 дней после аварии и которым к моменту аварии было 2-7 лет, а также дети в возрасте 1-2 лет, отселенные в любые другие сроки или оставшиеся проживать на загрязненных территориях. Основное облучение было обусловлено двумя вышеуказанными радионуклидами. Так, в организм людей, оставшихся проживать на зараженной земле, стронций-90 поступал в организм с пищей, в основном с молоком, а также продолжал облучать жителей изнутри за счет накопления в скелете.